- Да, прожить сто лет - желание хорошее. Все почему-то с умилением вспоминают детство и отрочество, но, как по мне, первые лет 17-18 всегда сложные. Любой ребенок ведь желает поскорее повзрослеть. Когда ты учишься в школе, ты всегда кому-то что-то должен: родителям, учителям. В совсем юном возрасте я попал в казарму! И оттуда вышел в 20 лет. И только тогда у меня началась полноценная взрослая жизнь. Но как только снял сапоги - на улице лихие 90-е! Времена непростые. А потом я попал на завод в 1998 году. На «Росинку», которая была должна бюджетам всех уровней и находилась в предбанкротном состоянии. И вот тебе еще 10 лет! И на заводе я проработал до 2008 года. Так что самые лучшие годы прошли здесь, в горсовете (смеется).

А если серьезно, то не было у меня плохих лет. Плохие годы - это ведь субъективно. Не зря говорят, что жизнь такая, какой ты ее видишь. А меня даже в самых критических ситуациях спасало чувство юмора и самоирония.

- Я с детства мечтал быть военным. И не просто военным, а моряком. Хотел поступать в Нахимовское училище в Ленинграде. Но я изучал французский в школе (а тогда по языковому принципу формировали детские военные училища), и мне пришлось ехать в Казань в Суворовское училище.

- Не комендантом, а интендантом. Дед прошел три войны, начиная с финской. Под Сталинградом был ранен. А в Берлине служил до сорок девятого года. Занимался городским хозяйством и восстановлением города. И он оканчивал то же военное училище, в котором потом учился и я.

- В девятый класс в родном Ельце. Я не доучился в Суворовском училище. Окончил школу и поступил в Ярославское высшее военно-финансовое училище.

«Тиньков не мог делать 250 раз подъем переворотом. А мой товарищ и говорит: «Делал! Но нужно было делать 350 раз!»

- Мама не хотела, чтобы я рос на улице. Меня больше воспитывала бабушка, я даже у нее жил какое-то время. Но она со мной не сюсюкалась. Я многих могу вспомнить добрым словом - родителей, учителей, соседей даже. Детских травм у меня нет (смеется).

Я был, что называется, ребенком спортзала. Моя мама - спортсменка. Бабушки у меня работали, поэтому после школы мама, чтобы вытащить меня с улицы, тащила к себе в спортзал. И мне приходилось заниматься всеми видами спорта, какие тогда были доступны елецкому пареньку. Тогда же были разные спортобщества - «Колос», «Трудовые резервы», «Динамо». Была и статистика - кто быстрее, выше, сильнее. Всем были нужны перворазрядники. Мама говорила: «Сегодня бежим с тобой». Я бегу. «Сегодня плывем» - я плыву. «Сынок, надо побороться!». Делать нечего - пошел, поборолся. Я был чемпионом города по плаванью, по волейболу. Я в военном училище сразу попал в команду по офицерскому многоборью. А это, на минуточку, семь спортивных дисциплин.

- Не нужно. Я стрелял еще в школе минимум на 1-й взрослый разряд. Из «мелкашки» и пистолета. В военном училище я подъем переворотом на турнике делал 250 раз. Позже, уже в Липецке друзья мне говорят, не мог ты, мол, столько раз это упражнение делать. А как раз тогда ко мне приехал мой бывший замкомвзвода. И мы сидим с друзьями, и тут кто-то говорит, что Тиньков не мог делать 250 раз подъем переворотом. А мой товарищ и говорит: «Делал! Но нужно было делать 350 раз!» И у всех глаза по пять копеек (смеется).

- Я хотел в Афганистан. Но туда просто не успел - Горбачев вывел оттуда войска, слава Богу!

- Мне очень нравится ходить под парусами. Я с друзьями занимаюсь яхтингом. Это - командное занятие. Успехов в этом деле не достичь, если не заниматься им постоянно. Но время от времени удается с такими, как я, «чайниками», даже побеждать на соревнованиях. Мы ходим под парусами и в Адриатике, и в Черном море, и в Балтийском.

Яхты своей у меня нет. А зачем? Все же просто: приезжаешь на море, арендуешь яхту, берешь старшего матроса, того, кто знает судно. И всем нужно лишь четко выполнять его команды. Чтобы не было, как я называю, синдрома ненужных движений.

- Я - очень договороспособный человек. Убивали же тогда тех, кто хотел обмануть, и кого хотели обмануть. Убивали за нечестность. А у меня с момента приобретения первого мобильного телефона остался тот же номер. Трубки я менял, да, а вот телефонный номер - никогда. Никогда ни от кого не прятался, никому не желал зла.

- У меня много недостатков. Я - грешный человек. Но среди моих пороков нет лицемерия и лизоблюдства. Никогда не откажусь от себя такого, какой есть.
Я веду, в общем, обычную жизнь. И всегда выбирал по жизни людей, с какими общаюсь, тех, с кем мне комфортно. Я - коллективный человек. Мне в одиночестве скучно. Мне всегда нужен коллектив. Я даже есть один не могу. Нуждаюсь в хорошем собеседнике, в компании. Но никогда не буду находиться рядом с теми, кто мне неприятен.

- Скажу сейчас кощунственную для многих мысль: российская экономика началась с дефолта 1998 года. То есть ей вообще каких-то 20 лет! А кто, кроме Эмиратов, развился за такой короткий срок? Китай? Нет, у Китая развитие экономики началось с 1991 года. Поэтому мы не можем быть другими. Считаю очень хорошим заделом на будущее то, что мы смогли укрепить вертикаль власти. На слабой экономической платформе без сильной централизованной власти нельзя построить крепкую экономику - Украина тому пример. Я хорошо помню череду смены премьер-министров, когда работал на «Росинке». Гайдар, Черномырдин, Примаков, Степашин. Но нельзя было так часто менять людей, у которых разные точки зрения, разные компетенции! Мне думалось тогда: ну, дайте нам Столыпина в конце концов! Чтобы он свое предложение для России закончил не запятой, не многоточием, а точкой. Но с 1998 года я вижу положительную динамику в развитии страны. Я рад, что у нас не получилось, как на Украине, что мы не пошли друг на друга с вилами.

- Мы - не Франция, не Германия. У нас страна лежит в 11 часовых поясах! У нас во Владивостоке люди работают, в Калининграде - спят. России нужна крепкая рука. Нам нужна жесткость - не путайте с жестокостью! Возьмем США. Америке просто - с одной стороны у них лучший друг, Канада. С другой - Мексика, откуда все бегут в Америку. А справа и слева - океаны с рыбой. А нас полгода морозы давят. У нас ужасные дискомфортные погодные условия. У нас - не всегда добрые соседи. И все же в стране должен быть либерализм мнений. Но не распущенность. Нужно порой ведь и подзатыльник отеческий кому-то отписать, чтобы порядок был.

- Когда возникает дискуссия - это всегда на пользу дела. Но всему есть границы. Есть здравый смысл. Да, никому не запрещено говорить то, что он хочет. Но какой смысл оспаривать очевидное? Если кому-то хочется поговорить - да, можно поговорить. Мне, например, приятно, что парламентарии научились видеть себя со стороны.

- Пытаюсь отметить то, что интересно, о чем говорят. А вот мои книги (из ящиков стола появляются «Инферно» Дена Брауна, «Вся кремлевская рать» Зыгаря, «Темные аллеи» Ивана Бунина).

Люблю творчество нашего земляка Ивана Бунина, кстати. Мы знаем, например, что Лев Толстой - это Ясная Поляна, Лермонтов - Тарханы. А у нас вырос и жил первый русский Нобелевский лауреат! Он родился в Воронеже, но детство-то провел в Озерках тогда Елецкого уезда, сейчас - Становлянского района. Об Озерках он писал в своих рассказах, за что был отмечен литературной общественностью.

- Главное, чтобы не продуло (смеется).